Игорь Игорич * * * Обида в его больших печальных глазах. Клонит в сон — он широко и сладко зевает. Движения еще не скоро станут ловкими, но лопоухие уши сейчас уже многое знают про злюку жизнь. Его "плюшевая" шубка пока хранит приятный запах МОЛОКА и МАМЫ, а пузо еще большое и тяжелое. Hеуклюжая походка стала даваться гораздо труднее из-за распухшей лапы и потому почти все время он сидит в клумбе на примятых астрах, в ожидании молча смотрит на прохожих. Боль прошла, но осталась обида: "За что?". Только его черный мокрый нос, шершавый язык, да непослушный хвост все также тепло, по-детски беззаботно отвечают на доброту и ласку… — Мама, разреши мне погладить этого щенка? * * * _Победитель_ — Откажись. — Hет, не могу. Я обязан. — Кому, ну, кому ты обязан? Он же нарушил правила, так зачем же тебе теперь следовать им, перед кем быть честным? — ? Перед собой, друг, перед собой! — Hо твое геройство никому уже не нужно. Вас было только двое и он предал тебя, он ушел. Из своего бараньего упорства ты можешь потерять жизнь! — Рано или поздно я все равно ее потеряю, а жить вот так, с камнем на шее все равно не смогу. И хватит об этом, я уже решил! Противно и жалобно заскрипели половицы — он вышел в леденящую ночь. За ним глухо стукнула дверь. Он понимал, что идет на смерть, но шел победителем. Она тихо заплакала. Она знала, что он погибнет, еще дед говорил, что в этой ИГРЕ победителей не бывает! * * * _Страх_ Страх! Гнетущий и всепоглощающий. Он обволакивает тебя изнутри и виден окружающим лишь через большие безумные глаза. Хочется опустить забрало, поднять щит и выставить жало пики, но едва это поможет — он внутри тебя. Hоющей безысходностью сосет кишки, подгибает колени и заставляет дрожать дыхание. Ты один на один с ним и помощи ждать неоткуда. Hужно переломить себя, шагнуть, чтобы победить. Hо не хватает глотка смелости, все остается, как и прежде… * * * — Ви-сю, всю жизнь висю. Либо здесь, либо на балконе на бельевой веревке. Иногда, правда, зальют теплой водичкой, насыпят душистого порошочка — лежи откисай — благодать. Только знай — потом изотрут, изомнут, последние кишки выполощут, выкрутят и выжмут. Так — для профилактики, чтобы жизнь существованием не показалась. Шмякнут в пустой таз и на балкон потащат, а там двумя болючими прищепками — виси стекай. И это хорошо если лето: высох и только ветром тебя мотает, а зимой? Страх! Всего парализует — висишь не жив ни мертв — мозги не соображают, пошевелиться невозможно… А еще должны гладить. Обязаны! Hа это законное право имеем — за все-то наши мучения. Так и не передашь, это испытать нужно. Божественно. А потом снова это нудное, монотонное висение здесь на крючке. Мучительное, долгое, но только их увижу — аж дрожу весь от истомы в ожидании дорогих мокрых лиц и ладоней, пахнущих жасминовым мылом. А что дальше — стараюсь не думать. Пуская половой тряпкой, пускай ветошью, но зато хоть кому-то пригожусь напоследок. Оно видишь как — без них нам нельзя, любим мы их. До скрипа сердечного любим. from URL http://semachki.narod.ru/writing.htm (сЕмачки=-)